КАК НУЖНО БЫТЬ СЕНТИМЕНТАЛЬНЫМ

Сидели у Марксена Ивановича - пили чай с тортиком. Старческая нищета квартиры была закамуфлирована спортивными облезлыми кубками, выцветшими вымпелами, выгоревшими грамотами и дипломами, моделями парусников. На замызганных стенах множество фотографий - Марксен Иванович в шортах на фоне каких-то минаретов... В спасательном жилете у штурвала... Со здоровенной меч-рыбой... В плавках и ожерелье из неведомых тропических цветов... Только на одном фото совсем молоденький Марксен Иванович был в зимней шапке с военно-морским "крабом", в унтах и в кителечке с погонами, орденами и медалями. И стоял он на борту торпедного катера, облокотившись на турель скорострельной пушечки. А так, все остальные фотографии были сугубо гражданско-спортивными...

Закутанный в старенький плед, Марксен Иванович сидел в глубоком ободранном вольтеровском кресле и вязал. Арон подливал ему горячий чай, Вася подкладывал тортик. А Марксен Иванович грустно говорил:

-... в шестидесятом прибыли в Неаполь на Олимпийские... А мой рулевой Петька Гринберг, год как университет окончил, все на работу из-за пятого пункта не мог устроиться, - мне и говорит в Неаполе: прости, Марксен, другого шанса у меня не будет. Давай вместе!.. Нет, говорю, Петюня, не могу. А ты иди. А Петька говорит, ты хоть понимаешь, что они с тобой сделают, если я уйду?! А то я не понимаю!.. Иди, говорю, Петька, дай Бог тебе счастья!.. Подождал сутки, докладываю руководству сборной, так и так, - рулевой Гринберг Петр Иосифович на борт яхты не вернулся... Мне на всю жизнь кислород и перекрыли. Сняли звание "мастера спорта", закрыли визу, отобрали яхту, море... Самое страшное, что они у меня море отняли. По щеке Марксена Ивановича поползла слеза. Арон подозрительно зашмыгал носом. Вася нервно стучал пальцами по столу. - А тут месяца два назад получаю письмо и приглашение из Тель-Авива от господина Пинхуса Гринберга. В гости - на восемь недель... Не забыл... Тридцать лет прошло, а он помнит. Такой хороший паренек был... И рулевой - Божьей милостью!

Марксен Иванович вытащил из книжного стеллажа большой конверт с красивыми марками. Вася осмотрел конверт и приглашение и показал Арону.

- Надо ехать. Сейчас с этим гораздо проще. Тем более - по частному вызову... - Дорого, - печально сказал Марксен Иванович. - Для меня это слишком дорого. Паспорт - двести, билеты - туда и обратно полторы тысячи, обмен валюты - две тысячи... - Мы дадим вам! - быстро сказал Арон. - Да, Васька? Поднатужимся и заработаем... Ну, так не сорок колес в день будем делать, а пятьдесят!.. Заработаем! - Спасибо, Арон. Я не смогу принять от вас эти деньги, потому что никогда не смогу отдать вам их, ибо существую от зарплаты до пенсии и от пенсии до зарплаты. - Да наплевать нам на эти деньги, Марксен Иванович! - вскочил Арон. - Мне - не наплевать, - жестко сказал Муравич.

- Стоп! Стоп, стоп, мужики! - закричал Вася. - Кончайте состязаться в благородстве! Прямо опера какая-то!.. Как говорят в Одессе - "Слушайте сюда"! Раскладка такая: Марксен Иванович оформляет в ОВИРе только паспорт! Никаких билетов, никаких денег на обмен валюты! И берет на себя командование яхтой по маршруту Советский Союз - Израиль. И мы втроем плывем "по морям, по волнам... " В Израиле, пока Марксен Иванович гостит у своего друга, мы толкаем нашу яхту, получаем наши миллионы и покупаем обратный билет для Марксена Ивановича в Ленинград. Из этих же денег мы оплачиваем капитану Муравичу суточные за все время плавания в свободноконвертируемой валюте. Тогда капитан Муравич сможет перестать вязать свою дурацкую жилетку, а пойдет в самый дорогой магазин Тель-Авива и купит себе самый лучший свитер! И новые джинсы! Но такие, чтобы все пижоны с Невского сдохли бы от зависти! И еще у него останется на чай с тортиком! Ну, как?

Арон в восторге всплеснул руками, влюбленно уставился на Васю и закричал:

- Ну, Васька!.. Ну, сукин сын!.. Я тебе все прощаю, даже твои вонючие макароны! Он гений, да, Марксен Иванович?!

Муравич чуть подумал, почесал в затылке и сказал:

- Забавно... Чудовищная авантюра, но забавно.

КАК ВАЖЕН БАРТЕР В НАШИ ДНИ

В очереди у шиномонтажной мастерской бурлила клиентура:

- Как это не берут деньги?! Совсем не берут? - Берут, но неохотно... - И так цены повысили! Что же им надо? - Консервы. Любые. - А "частик в томате" можно? - Можно. Но лучше - "тушенка". Китайская. Как и во всякой советской очереди, находится общественник: - Товарищи! Товарищи!.. Военные и торговые моряки, сотрудники Балтийского морского пароходства и картографического управления ВэМээФ вне очереди! Распоряжение Василия Петровича!..

В шиномонтажной мастерской грязный, мокрый Арон орудует ломом у станка. В углу сложены штабеля консервов. Там же немолодой капитан первого ранга передает Васе красивые морские карты.

- Значит, с меня за перемонтаж пяти колес - тридцать рублей. Правильно? - Совершенно точно! - по-военному отвечает Вася. - Вот на эту сумму, как и договаривались, десять листов пятикилометровых карт от Одессы до Хайфы. Тут Черное море, Босфор, Мраморное, Дарданеллы, Эгейское море и Средиземное... Со всеми обозначениями - глубины, районы стрельб, районы работы подводных лодок и надводных кораблей нашего и американского флотов, курсы самолетов, течения, магнитные склонения... - Потрясающе! - сказал Вася. - Есть у меня еще лоции Черного и Средиземного морей, но это будет стоить гораздо дороже. Меньше чем за новое "жигулевское" колесо отдать не смогу. - Конечно, конечно, товарищ капитан первого ранга!.. Подумаем, позвоним... А вот, что это за обозначения на каждой карте "ДСП" и "СС"?

Каперанг снисходительно улыбнулся:

- Ну, это же очень просто... "ДСП" - это "Для служебного пользования", а "СС" - "Совершенно секретно".

КАК ПРОХОДИТ ВЕРХОВНЫЙ СОВЕТ НОЧНЫХ СТОРОЖЕЙ

"Опричник" был уже весь зашкурен и часть дыр светилась свежими вставками. Неподалеку, на складном стульчике сидел Муравич, и вязал свою нескончаемую жилетку и вел урок метеорологии. Перед ним, на бревнышке расположились Арон и Вася и хором декламировали:

- "Ходят чайки по песку - моряку сулят тоску. И пока не сядут в воду, штормовую жди погоду... " - Правильно, - говорил Муравич. - Дальше... - "Если тучи громоздятся в виде башен или скал, скоро ливни разразятся, налетит жестокий шквал... " - Молодцы! Теперь только один Арон. "Барашки по небу бегут", - Марксен Иванович выжидательно посмотрел на Арона. - "... иль небо метлами метут, когда рангоут твой высок, оставь лишь марсели и фок! " - торжествующе закончил Арон. - Умница! - сказал Муравич. - Василий, внимательно! "Если стрелка вдруг упала... " - "Жди грозы, дождя иль шквала. Если ж стрелка поднимается". Вася на мгновение задумался. Арон не выдержал: - "То погода улучшается!!! " - Тебя просили?! - возмутился Вася. - Я сам не знаю, да?! Засранец! - А чего ты тянешь? Бе-бе-бе, бе-бе-бе... Еле языком ворочает, мудила!.. - огрызнулся Арон. - Ребятки, ребятки, не ссорьтесь! А ты, Арон, не подсказывай, Вася сам знает, вмешался Муравич.

- Марксен Иванович! А, Марксен Иванович!.. - закричал Федор Николаевич с яхты. Красного дерева и еловой доски не хватает. Нужно бы штучек по двадцать, и того, и другого. Только упаси боже от сучков!.. - Хорошо!.. крикнул Марксен Иванович и сказал Арону и Васе. Тэк-с... Кажется, пора трубить большой сбор. Пора вводить в действие один из самых мощных институтов государства Российского - институт ночных сторожей!

Белой северной ночью на территории клуба, у главного корпуса стояли десятка три автомобилей. Редкие потрепанные "Жигули", старинные "Москвичи" (в том числе и "Москвич" Арона) и в основном инвалидные "Запорожцы" и коляски-уродцы... В кают-компании яхт-клуба за длинным столом сидели ночные сторожа Ленинграда. Возраст - за шестьдесят. Многие с орденами, медалями, костылями. Солидные, степенные люди. Общая картина напоминала заседание Политбюро или совещание Президентского Совета. Возглавлял стол Марксен Иванович Муравич. Слева и справа от него сидели Арон и Василий.

-... я составил список только самого необходимого, говорил Марксен Иванович. - К сожалению, он существует в единственном экземпляре... - Не беда, - сказал один из сторожей. - Я у себя в институт отдам на ксерокс, и ноу проблем! - Благодарю, Николай Николаевич, поклонился ему Муравич. - Итак: нужны полутораметровые доски красного дерева и выдержанной ели. Кто у нас по дереву? - Найдем, - сказал второй сторож. - Мы только что получили заказ на экспортные рояли и пианино и... - Очень хорошо, Петр Петрович! Тем более, что мы тоже идем на экспорт. Товарищи! Нужен хороший, современный дизельный движок... - Есть такой! - сказал третий сторож. - Год у нас во дворе валяется норвежский дизель АВВ со спасательного бота, двадцать пять сил с реверсом. Я скажу нашему заму - оформит за копейки, как пропажу запасных частей. Только с него стартер и генератор уже скоммуниздили. - А стартер к нему пойдет от "Волги", - заметил четвертый. Это пустяки. Заезжайте, сделаем. - Генератор от КАМАЗа к нему - в самый раз, - подхватил пятый сторож. Это я вам устрою. И аккумуляторы. - Превосходно! - сказал Муравич. - Якоря сорокапятикилограммовые я сам здесь нашустрю, а вот якорные цепи... - Толщина звена и количество метров? - крикнул кто-то. - Толщина - миллиметров одиннадцать-тринадцать, не менее ста метров. - Нет вопроса!

- Моментик, моментик!.. - раздраженно закричал скрюченный человечек с костылем. У меня вопросик! Наверное, он был известен, как скандалист, потому что все тут же стали морщиться и качать головами. - Пожалуйста, Сергей Сергеевич, улыбнулся Муравич. - А позвольте узнать, уважаемый Марксен Иванович, отчего это вы так хлопочете? Ваш-то какой интерес? - Ну, Серега, склочная душа!.. Тебя помочь позвали, а ты по своей вонючей ментовской привычке... - крикнул седьмой сторож. Но скрюченный злобно его перебил: - Я помочь не против! Я, что хошь со своей фирмы вынесу, но я хочу знать, какой его личный интерес?! - О Боге подумай! - посоветовал кто-то. - Тихо, друзья мои, - негромко сказал Марксен Иванович. - Я отвечу. Арон Моисеевич и Василий Петрович - не моряки. Они даже плавать не умеют. Вряд ли вам хотелось бы, чтобы они утонули еще не выйдя из наших территориальных вод... Поэтому я беру на себя командование яхтой и постараюсь доставить их к новому месту жительства в целости и сохранности. Это будет мое последнее плавание в жизни... - Значит, вы тоже покидаете нашу Родину? - не унимался Сергей Сергеевич. - Нет. Я плыву только в гости. И прилечу обратно. Умереть я хочу дома. Я получил приглашение от своего бывшего рулевого. - Неужели от Петьки Гринберга?! - воскликнул один сторож. - Господи! Живой?.. - Живой, Алексей Алексеевич. - Слава богу!!! - А вы его помните? - спросил Муравич. - А как же, Марксен Иванович! Я же тогда от КГБ вел ваше дело!..

Арон и Вася испуганно переглянулись, - но Муравич их успокоил.

- Не волнуйтесь, Алексей Алексеевич уже давно уволен из КГБ за постоянное желание докопаться до истины. А вот в качестве сторожа канатной фабрики он нам может быть очень полезен. Посмотрел на скрюченного и спросил: - Сергей Сергеевич! Вы удовлетворены? - Теперь - да! - склочно ответил тот. Давай дальше, по списку чего еще требуется?..

КАК НАЙТИ ЛЕКАРСТВА ДЛЯ ПРОСТОГО ЧЕЛОВЕКА

К сильно похорошевшему "Опричнику" была приставлена пятиметровая лестница. На ней стоял бригадир реставраторов - Федор Николаевич. "Москвич" расположился у самых кильблоков, и Арон доставал из салона и багажника цепи, аккумуляторы, якоря, белоснежные веревочные бухты, банки со шпаклевкой, лаками... Муравич передавал все это Василию, Василий - бригадиру, а тот - наверх своим помощникам на борт яхты. Марксен Иванович взялся было за внушительный якорь, но Василий тревожно крикнул:

- Оставьте якорь! Мы с Ароном потом сами поднимем!.. Но Марксен Иванович поднатужился, поднял сорокапятикилограммовый якорь и прохрипел: - Да я таких якорей за свою жизнь столько перетаскал...

И вдруг охнул, выпустил из рук якорь и стал оседать на землю, глядя перед собой удивленными бессмысленными глазами.

В прихожей Арон провожал врача "неотложки".

- Никаких тяжестей, никакой нервотрепки, полный покой, - говорил врач. - Отлежится - встанет. Ни простуд, ни сырости. Малейшая пневмония - отек легких, и вам привет с того света. - А лекарства? - спросил Арон. - Он секретарь обкома? Маршал? Член ЦэКа? - Он - сторож. - Для нормального советского человека у нас в стране лекарств нет! Нам их даже выписывать запрещено, раздраженно сказал врач. - Я достану, - уверенно сказал Арон.

Врач пожал плечами и прямо в коридоре, на своем чемоданчике выписал два рецепта. Арон неловко сунул ему двадцатипятирублевку.

- Что это? - брезгливо спросил врач. - Четвертачок-с... - лакейски пролепетал Арон. Врач зло запихнул двадцать пять рублей за пазуху Арону: - Пошли вы со своим четвертачком! Вы старика берегите, раздолбаи! У него сердце - ни к черту...

Когда Арон вошел в комнату, он увидел следующее: Марксен Иванович лежал на постели и держал в руках ксерокопию какой-то маленькой книжечки. Такая же книжечка была у сидящего рядом Васи. На тумбочке, в блюдце валялись комочки ваты и остатки стеклянных ампул после уколов.

- Слиха, ани ле мелабер иврит. Рак русит... - запинаясь, говорил Марксен Иванович, подглядывая в книжечку. - Апи роце лишлоах миврак... - отвечал ему Василий. - Вы что, чокнулись оба?! - спросил обалдевший Арон. - Мы учим иврит, - сказал Муравич, глядя поверх очков на Арона. - А с тобой я с завтрашнего дня займусь английским. О'кей? - О'кей, о'кей... Васька! Паси Марксена Ивановича и не давай ему дергаться. Я смотаюсь в дежурную аптеку...

- Что вы! - сказали Арону в одной аптеке. - Мы уже год, как этих лекарств не видели!..

Расхлябанный "Москвич" мчался по ночному Ленинграду... Возвращая Арону рецепты, в другой аптеке ему сказали:

- У меня мама с тяжелейшей стенокардией, и то я не могу ей ничем помочь! А вы... Ну, люди!

Мечется "Москвич" Арона по притихшим улицам... В третьей дежурной аптеке - толстая баба с продувной мордой.

- Не смешите меня. Мы уже забыли, как это выглядит. - А когда оно было - сколько оно стоило? - спросил Арон. - Это - двадцать шесть копеек, а это рубль семьдесят две копейки, и баба отодвинула от себя рецепты.

Арон положил на прилавок пятьдесят рублей и сказал:

- Сдачи не надо.

Секунду толстая баба смотрела в глаза Арона, потом спокойно спрятала пятьдесят рублей в лифчик и выложила из-под прилавка два пакетика...

КАК ВОВИК-МАЖОР С ПРИЯТЕЛЯМИ ПОПАЛ В НЕПРИЯТНУЮ ИСТОРИЮ

Арон медленно пробирался по разрытой Десятой линии Васильевского острова к дому Марксена Ивановича. Глубокие траншеи для смены канализационных труб избороздили почти всю улицу. Высились горы вынутой из траншей земли. Арон осторожно лавировал среди всего этого бедлама. И вдруг увидел у самой большой и глубокой траншеи великолепную черную "девятку" Вовика-мажора. Она перекрывала проезд Арону. Пришлось остановиться в нескольких метрах. Около "девятки" шла какая-то возня. Арон вгляделся и увидел плачущую Ривку, у которой текла кровь из носа. Вовик-мажор тащил ее в машину, а Ривка плакала и упиралась. С другой стороны двое приятелей Вовика втаскивали в "девятку" рыдающую Клавку в разорванном платье. Не выключая двигатель, Арон вышел из своего "Москвича" и, не глядя на Ривку и Клавку, спросил:

- Что за разборки, Вовик? - Арон Моисеевич!!! - захохотал Вовик. Товарищ Иванов!.. Король шиномонтажников!.. Спокуха, ребята! Не трухайте - свои!.. Увидев Арона, Клавка и Ривка испугались еще больше... Но Арон даже не взглянул в их сторону. - Что за разборки, Вовик? Я тебя спрашиваю... - Да вот телки упираются, не хотят платить по счету! - И что они вам задолжали? - спросил Арон. - Всего лишь ночь любви, папаша, - рассмеялся один. - А может, вы им не нравитесь, - сказал Арон. - А в кабаке с нами сидеть им нравилось? - спросил второй. - Тоже верно... - задумчиво произнес Арон.

И вдруг со страшной силой ударил кулаком в лицо одного приятеля Вовика и тут же - второго. Вовика он схватил за волосы и с размаху хрястнул физиономией об капот черной "девятки"... Один из приятелей Вовика стал было подниматься, но Арон безжалостно засадил ему ногой в живот, а второму наступил на шею и сказал:

- Только шевельнитесь, сивки, я из вас таких клоунов наделаю!.. - он приподнял за волосы окровавленного Вовика-мажора и спросил: - Выпивка есть? Вовик что-то промычал разбитым ртом и показал на заднее сиденье своей машины.

Арон вытащил оттуда бутылку коньяку и большую бутылку водки.

- Открывай! - сказал он Ривке. Та трясущимися руками откупорила обе бутылки. Арон взял коньяк и стал его насильно вливать в разбитый рот Вовика. - Пей, сученок, пей! Чтобы ни капли не осталось!.. Зато потом, когда тебя милиция начнет напрягать, сможешь сказать, что был в жопу пьяный и ничего не помнишь...

Вовик захлебывался, глотал коньяк вместе с кровью... Арон заставил его выпить всю бутылку. Потом он стал вливать водку в одного из приятелей Вовика. Тот попытался было встать, но Арон снова сильно ударил его в живот и влил в него половину большой бутылки "Московской". Вторую половину бутылки он насильно скормил приятелю Вовика. Когда тот проглотил последние капли "Московской", Арон волоком втащил его в "девятку", рядом с ним погрузил бесчувственного второго приятеля, а Вовика усадил за руль, предварительно вывернув колеса "девятки" в сторону глубокой траншеи. Затем Арон влез в свой "Москвич", завел двигатель, включил скорость и резко дал газ. "Москвич" рванул с места, сильно ударил роскошную "девятку" в задний бампер, и та покатилась прямо в траншею. Раздался грохот падающего автомобиля, и через секунду, когда развеялась пыль, из глубокой траншеи торчал только багажник великолепной в прошлом "девятки"...

Арон вылез из "Москвича", хозяйственно осмотрел искалеченную облицовку своей машины, разбитую фару... ... и только потом заглянул в траншею. И с укоризной покачал головой:

- Ну, надо же было так напиться, чтобы белой ночью в траншею влететь!.. Хорошо еще если все живы... Ах, молодежь, молодежь!.. Он поднял глаза на онемевших от ужаса Клавку и Ривку и сказал уже совершенно другим тоном: - А вы чего, потаскухи сраные, стоите?! Марш немедленно в машину, идиотки!..

Ранним утром у кооперативного гаража Арон в рабочем комбинезоне ремонтировал свой "Москвич" - выпрямлял бампер, облицовку, ставил новую фару. Клиентов еще не было. Василий прибирал мастерскую, переговаривался с Ароном через открытое окно:

- Где это ты так шваркнулся, Арончик? - Где, где... Полгорода разрыто, фонари не горят... - А мы тебя с Марксеном ждем, ждем! Старик уж засыпать начал... - Ну и слава богу, сказал Арон. Васька, а Васька!.. Я чего сказать тебе хотел... Все-таки мы с тобой говнюки. - Здрасте-пожалуйста! Это кто же тебе сказал? - Это я сам себе говорю. И тебе тоже, ответил Арон, не прерывая работу. - Со своей женой Ривкой - ты не хочешь иметь дела. И ты прав! Я - Клавку вычеркнул из своей жизни... Я тоже вроде прав... Но, Вась, ведь Клавка же тебе - младшая сестра!.. А Ривка - мне младшая сестра! А мы, старшие братья, как жлобы даже в голову не берем - ках они там? Чего у них?.. А они - женщины. Их любая шпана обидеть может. Вот я про что...

Василий насторожился, вышел из мастерской со шваброй в руке:

- Ты видел их? - Еще чего! Это я так, вообще говорю... - Ты мне не вкручивай! - в панике закричал Василий. - Что с Клавой?!.. - А я откуда знаю?! - в свою очередь заорал на него Арон. - Твоя сестра - ты и поинтересуйся! Позвони - руки не отвалятся!..

Василий бросил швабру и побежал в мастерскую. Через несколько секунд послышался его тревожный голос:

- Клава? Клавочка!.. Здравствуй, маленькая моя! Это я - Вася!..

Арон улегся под машину - стал наживлять болты бампера...

КАК ВЫЯСНИЛОСЬ, ЧТО АРОН И ВАСИЛИЙ КУПАЮТСЯ В ДЕНЬГАХ

Вечером, разложив листы морских карт на обеденном столе и придавив их по углам лоциями и справочниками, Марксен Иванович Муравич любовно и трепетно прокладывал будущий маршрут "Опричника" от Одессы по Черному морю до Босфора, через Мраморное до Дарданелл, и дальше по Эгейскому и Средиземному, вплоть до самого Израиля, до его морских ворот - Хайфы... Вася сидел на кухне, что-то подсчитывал на калькуляторе и записывал на бумаге свои выкладки. Арон стоял за спиной Муравича, капал в мензурку валокордин, шевеля губами, про себя считал капли. Даже то, как Марксен Иванович брал в руки карандаш, линейку или транспортир, выдавало его радостное волнение:

- Господи!.. Да разве я мог еще совсем недавно подумать, что буду снова заниматься прокладкой, готовить яхту к походу!.. Что я, черт побери, снова выйду в море?! Я-то уж думал жизнь кончилась...

Вася услышал последнюю фразу Муравича, закричал из кухни:

- Марксен Иванович! Чтобы я этого больше не слышал! Жизнь только начинается?.. - О'кей, Вася! - радостно ответил ему Марксен Иванович и повернулся к Арону: - Арон! Внимание!.. Как будет по-английски... - Погодите, Марксен Иванович... Я считаю... - Арон совсем приблизил мензурку и бутылочку с валокордином к свету: - Тридцать восемь... тридцать девять... сорок! Ну-ка, Марксен Иванович, хлебните... И вот эту таблеточку. Самое время.

Муравич выпил капли, проглотил таблетку и сделал два глотка воды из стакана, услужливо поданного ему Ароном. И сказал:

- Итак, Арон... "Могу ли я воспользоваться вашим причалом и купить пресную воду? " Арон посмотрел в потолок, секунду подумал и сказал на ужасающем английском языке: - Кян ай юз е терминал энд бай дринк уотер? - Молодец! - похвалил его Муравич. - А "Сколько будет стоить шестичасовая стоянка и двести литров пресной воды? " - Хау мач кост сикс ауэ стендинг энд ту хандринт литерз оф дринк уотер? - тут же сказал Арон и нахально потребовал: - Тогда и вы мне отвечайте по-английски! - Иес, сэр! Плиз! - улыбнулся Марксен Иванович. - Сикс ауэрс стендинг кост... А хрен его знает, сколько сейчас это может стоить!.. энд ту хандрит литерз дринк уотер кост... Понятия не имею! Раньше это было бесплатно... Мей би, тен даларз?.. - Тенк ю вери мач, сэр. Ноу проблем!.. - поблагодарил его Арон.

- Ну, вы даете, мужики! - восхитился Вася, входя в комнату с листком бумаги. - Арон! Ты меня просто потряс! - А ты думал - я пальцем деланный? - Да нет... Я примерно представляю, чем тебя делали. А теперь, джентльмены, как говорят по-вашему - по-английскому, айм сори. Я вам сейчас немножко испорчу настроение. Чтобы отплыть на нашей яхте от берега, нам нужны еще двадцать одна тысяча нормальных деревянных, советских рублей. - Ой... - в один голос охнули Арон и Марксен Иванович. - Вот вам и "ой", - Вася заглянул в свои записи. - Реставраторам - должны еще семь штук? Должны. Паруса - десять косых, не греши - отдай. И четыре лебедки по полторы - шесть. Всего - двадцать одна. - Такие бабки не заработать. Просто - не успеть, - сказал Арон. - Даже если к нашей мастерской будет стоять очередь, как в мавзолей Ленина...

- Господи!.. Да что же это за цены такие кошмарные?! - ужаснулся Марксен Иванович и с готовностью оглядел свои обшарпанные стены, завешанные пожухлыми дипломами и грамотами, полки, уставленные призовыми кубками. - И продать же нечего! Последних два серебрянных кубка я еще три года тому назад сдал в комиссионку! А это все - мельхиор, дрянь... Три копейки в базарный день... - Вы еще будете продавать! - возмутился Арон. - Вам сюда возвращаться, вам жить здесь еще сто лет, а вы... Васька!

- Только без паники! - сказал Вася. - И не суетиться. Арон! Неужели мы с тобой... Мы! Ты и я! Не найдем каких-то вонючих двадцати тысяч?! Да, если присмотреться - мы купаемся в деньгах. Машина, мебель, квартира!.. - Машина - говно, - сказал Арон. Больше пяти штук не потянет. Такую мебель надо еще умудриться кому-нибудь втюхать, а квартиру у нас Советская власть отберет тут же, как только мы получим паспорта и визы. - На хитрую жопу есть... что "с винтом"? Извините, Марксен Иванович.

Предоставьте это дело мне, и у нас еще останутся бабки и на переезд вместе с яхтой в Одессу, и на паспорта, и на визы, и на булочку с маслом! - нагло заявил Василий. - Ол райт, Васька. Но шустрить ты начнешь только после того, как мы получим эти самые паспорта и визы. Да, Марксен Иванович? - рассудительно сказал Арон. - Конечно, конечно, Арон... Васенька, я думаю, так будет разумнее всего.

КАК ПО-РУССКИ БУДЕТ "ШЕЙГИЦ"?

И этот день наконец наступил! Из невероятной толпы, осаждавшей двери ОВИРа, выдрались на свежий воздух к своему "Москвичу", мокрые и расхристанные, сильно помятые, ошалевшие от духоты и давки, но безмерно счастливые Василий, Арон и Марксен Иванович с отъездными документами в руках. Тут же к ним подошли очень старые еврей и еврейка с точно такими же документами.

- А что будет с билетами, что? - спросил старик у Марксена Ивановича, как будто они были знакомы уйму лет. - Извините, я не в курсе, смутился Марксен Иванович. - Говорят, там такой халеймес!.. - сказала старуха. - Очередь на полтора года! В нашем возрасте - просто не дожить... - Нам, честно говоря, билеты до лампочки, - сказал им Вася. - Так вы не в Израиль? - утвердительно спросил старик. - В Израиль, - ответил ему Арон. - И как? Пешком? - иронически спросила старуха. - Нет. Вплавь, - простодушно ответил Вася.

Старик воспринял это как издевательство и повел старуху прочь. Отойдя на безопасное расстояние, старик обернулся и сказал Васе:

- Шейгиц! Арон решил исправить положение и крикнул старикам: - Погодите! Может, вас подвезти куда-нибудь? - Боже нас упаси от ваших любезностей, - сказала ему старуха.

Уже сидя в машине, Василий спросил Арона:

- А что такое "шейгиц"? - А я откуда знаю? - окрысился Арон. Я что, хедер кончал? Я родился и вырос в Ленинграде - "Шейгиц"... "Мудак", наверное. Судя по тому, как он на тебя посмотрел. - Нет, нет! - возразил Марксен Иванович. - "Шейгиц" по-еврейски - "босяк", "хулиган". - Вы-то откуда это знаете?! - поразился Арон. Марксен Иванович рассмеялся: - А черт его знает... Не помню. Может быть, от Петьки Гринберга?.. Понятия не имею.

КАК ПОКУПАЮТ ПАРУСА

Волоча за собой тяжелый рюкзак, Марксен Иванович с трудом вылез из трамвая. Отдышался, закинул рюкзак за спину, прошагал немного от остановки и завернул за угол. И сразу же увидел "Москвич" Арона, стоявший у дома. Муравич улыбнулся, подошел к автомобилю, погладил его по капоту, как члена семьи близких ему людей, и вошел в парадный подъезд. Дверь ему открыл Арон, тут же перехватил тяжелый рюкзак и недовольно сказал:

- Сколько раз говорить, чтобы вы не таскали ничего! Что за упрямство?! Подождать не могли, пока я приеду за вами? - Тут бинокль, барометр, компас, корабельные часы, коекакие навигационные инструменты... - виновато проговорил Марксен Иванович. - Разные мелочи, оставшиеся у меня от прошлых лет. Все, что потом очень пригодится в море... А еще я вам принес в подарок книжечку...

Марксен Иванович достал из большого кармана рюкзака толстую синюю книгу и дал ее Арону. Арон открыл книгу, прочитал вслух:

- "Справочник яхтсмена"... Боб Бонд... - Замечательная книжонка! - радостно сказал Марксен Иванович. - Ну, буквально все, что вам нужно знать о яхте, о море, о такелаже. Просто прелесть! И таким доходчивым языком написана!.. Тут все ситуации, с которыми вам, может быть, придется столкнуться... Это должно быть вашей настольной книгой!.. А где Вася? - Здесь я, здесь, Марксен Иванович!.. - закричал Вася из комнаты. - Проходите! Я для вас сюрприз приготовил!

Марксен Иванович переступил порог комнаты и ахнул... Квартира была абсолютно пустой. Ни стульев, ни стола, ни дивана, ни шкафа... Небогатый гардероб Арона Иванова и Василия Рабиновича висел на гвоздях, вбитых в голые стены. На кухне, кроме замызганной плиты и сваленных в угол сковородок и кастрюль, тоже не было ничего. Только японский календарь восьмидесятого года с голыми японочками болтался на двери.

- Боже мой... А где же мебель?.. - растерялся Марксен Иванович. Вася взял Марксена Ивановича за руку, провел его во вторую пустую комнату и торжественно показал на четыре яхтенные лебедки, лежавшие на полу: - А вот и мебель!!! - Сами говорили, что без этого нам в море не выйти! - Да, да... Конечно, - Марксен Иванович присел на корточки, осмотрел лебедки. - Очень, очень хорошие лебедки, но... - Когда в стране нет ни хрена, когда в магазинах за мебель дерут три цены, так и наша рухлядь пошла будьте-нате! - пребывая в полной эйфории от своих деловых качеств, прокричал Василий. Копеечка в копеечку! Мы еще в наваре на четыре сотни!.. - Фантастика... - прошептал Марксен Иванович. - То ли еще будет! - пообещал Вася.

И тут же раздался входной звонок.

- Эт-то еще кого несет? - удивился Арон. Вася бросил взгляд на часы и восхитился: - Во, деловые ребята! Крутые - дальше некуда!.. Это те, которые твою квартиру купили. - Ты квартиру продал?! Ну, сукин кот!!! Ну, Васька... - Так это же наши паруса!!! - закричал Василий и побежал открывать дверь. - Ты чем за паруса собираешься платить?! Поцелуями? Или у тебя есть заначка в десять штук?! Раздолбай!..

Марксен Иванович и Арон ошеломленно переглянулись. Вася открыл входную дверь и впустил в квартиру... ... ДВУХ ПРИЯТЕЛЕЙ ВОВИКА-МАЖОРА, которых Арон десять дней тому назад избил ночью на улице! Один был с палочкой, прихрамывал. Половина физиономии синяя, глаз заплыл. У второго - рука в гипсе, голова перевязана, верхняя губа вздута. Однако во всем "фирмово-кооперативном", с перстнями, с толстыми золотыми цепочками на могучих шеях. Арон увидел, КТО к ним пришел, и с быстротой молнии метнулся в ванную комнату. Нашарил под умывальником большой разводной ключ и вышел к гостям уже в полной боевой форме, готовый ко всему. Первым делом он перекрыл собой Марксена Ивановича, отодвинул в сторону Васю и, подбросив на руке тяжелый разводной ключ, спросил, нехорошо улыбаясь:

- С чем пожаловали? Один - с палочкой и заплывшим глазом, добродушно сказал Арону: - Привет! Где-то я тебя, по-моему, видел?.. - Вполне возможно, - ответил Арон и поудобнее перехватил ключ. - Да ты что, Арон?! Это же друзья Вовика-мажора! - воскликнул Вася. Разве я тебе не говорил? Вовик сейчас в больнице, а ребята твою квартиру купили... Они же в катастрофу попали! Вовик свою "девятку" - в хлам!.. Хорошо еще, что живы остались... - Кто же это вас так? - ухмыльнулся Арон, поигрывая ключом. - Нажрались в кабаке, прихватили водяры, каких-то блядей и поехали на хату... Где-то на Васильевском в траншею влетели. Тачке, извиняюсь, пиздец. Вовик до сих пор в травме Первого мединститута, а мы вот... Слушай, где-то я тебя видел!.. - Я ж сказал - возможно, - Арон цепко следил за гостями. - А как же девки? - искренне поинтересовался Василий. - Когда нас утром из ямы выгребли - девок не было, - сказал один. - А, может, они нам еще раньше "динамо" крутанули. - Я, к примеру, ресторан помню, прошмандовок этих помню. А вот дальше... Гуляли ж по-черному. Пардон за извинение! - рассмеялся второй. - Ничего не помню... - И Вовик не помнит? - осторожно спросил Арон. - Ты что?! Мажор вообще в полном отрубе!.. Ладно. К делу.

Хромой вытащил из кармана три запечатанные пачки пятидесятирублевок и протянул их Васе:

- Пятнашка, как договаривались. Второй, с перевязанной головой и рукой в гипсе, достал документы и сказал Арону: - Держи. Тут твои ксивы, а это мои. Порядок? Арон посмотрел документы, удивленно покачал головой: - Ну и шустрики!.. - Так все же схвачено, батя! - польщенно рассмеялись приятели Вовика. - Все жить хотят - и райком, и горсовет, и ментовка. Твой корешок сказал - "надо срочно", мы срочно и сделали. Есть проблемы? - Нет, - ответил Арон. - Вот только бабки пересчитаю. - Арон!.. Свои же ребята... - устыдился проверки Василий.

Но Арон так на него посмотрел, что Вася тут же заткнулся.

- Не боись, Арон, - сказал один. - Не "кукла". Не держи нас за дешевых фрайеров. Мы - мальчики деловые. Ты нас не знаешь, мы тебя не знаем. Тебе - капуста, нам - хата, и разбежались. Арон ласково оглядел двух искалеченных им парней и сказал: - Вот и ладушки. Раз вы меня не знаете, раз я вас впервые вижу - тем более, посчитаю. Подержи-ка, Марксен Иванович.

Он протянул Муравичу разводной ключ и повернулся к Василию:

- Ну-ка, дай сюда бабки.

Разорвал все три запечатанные пачки и стал медленно пересчитывать, шевеля губами точно так же, как он это делал, когда считал капли для Марксена Ивановича...

КАК АРОН ИСКАЛ ОДНО, А НАШЕЛ СОВСЕМ ДРУГОЕ

На следующий день Арон и Вася забрали свои инструменты и уволились из гаража.

- Спасибо вам, ребята. Не скоро я найду таких мужиков, - вздохнул председатель. - И вам спасибо, - поклонился ему Арон. - Если бы мы не уезжали... - сказал Вася. - Что вы! Что вы! - взволновался председатель, оглянулся вокруг и понизил голос: - Поезжайте! Пусть хоть кто-нибудь спасется. Расчувствовался, шмыгнул носом и ушел в свою каптерку.

Арон погрузил инструменты в багажник, спросил Василия:

- Деньги есть с собой? - Есть. А что? - Дай сотни три. - Зачем? - Надо. - Это не ответ, - сказал Василий, влезая в машину. - Ты мне дашь три сотни или мне их нужно из тебя вытряхнуть? - так спросил Арон, что Вася тут же достал деньги. - Пожалуйста!.. Я просто хотел понять... - начал было он, но Арон спрятал деньги в карман куртки и сказал: - А теперь выметайся из машины! - А как же... - Никак. Таксярник возьмешь. Давай вали отсюда.

Ничего не понимая, Василий вылез из "Москвича". Арон сел за руль и уехал... Через пятнадцать минут он подкатил к дому, где жили Клавка и Ривка. Поднялся по знакомой лестнице, позвонил в дверь. Долго никто не открывал. Потом послышались шаркающие шаги, защелкали, к удивлению Арона, разные замки, и дверь наконец приоткрылась на длину короткой и мошной цепочки. В образовавшуюся щель просунулся старушечий нос. Внизу торчали две детские замурзанные мордочки.

- Чаво надо? - злобно спросила старуха.

Арону показалось, что он перепутал номер квартиры. Глянул на эмалированную табличку, удивленно спросил:

- А Клава и Рива дома? - Уехали. Таперича я тут живу. Могу и паспорт показать... - и старуха заплакала. Семнадцать лет ждала очереди!.. Пенсия - одни слезы... Каждый изгиляется, как хотит... Внуков кормить нечем, а они себе в ус не дують... - Кто? - спросил Арон. - Хто, хто... Детки мои разлюбезные!.. Невестки подол задрали - ищи-свищи... А дитям не скажешь, они кушать хотят... Господи! Хоть бы помереть скорей!.. Ваньку, младшенького, убили, дык военкомат за его двадцать рублей все никак не сподобиться прислать! - Где убили-то? - тихо спросил Арон через щель. - Дык, промеж армян с этими... Как их?.. зирбайжанцами встрял, его и убили. - Ну, а Ривка-то с Клавкой где? - Дык, сказала ж уехали! - Надолго? - Навовсе. - Куда? - А хто их знаить... К жидам, мабудь подались. Сейчас все туда едуть. И явреи, и русские, и нерусские...

Арон молчал, оглушенный известием. Старуха спросила его:

- Дык, паспорт нести показывать? - Не надо паспорта... - сказал Арон. Ничего не надо. - А ты сам-то откудова будешь? Не с ЖЭКу рази?..

Арон достал триста рублей, протянул их в щель старухе:

- Из военкомата. Возьми-ка. Это тебе за Ваньку доплата... - Батюшки-и-и!.. - тоненько закричала старуха, цепко схватила деньги и мгновенно захлопнула дверь.

КАК "ОПРИЧНИК" СТАНОВИЛСЯ ДОМОМ

Было очень раннее утро... Сверкающий лаком, совершенно законченный семнадцатиметровый "Опричник" стоял в кильблоках на задворках яхтклуба еще без мачты, но уже одним своим видом - отполированным гребным винтом, гигантским килем, тускло мерцающими медными окантовками иллюминаторов, туго натянутыми леерами, будил самые необузданные видения: дальние моря и неведомые страны, начало новой удивительной жизни, в которой грезились волны и ветры, соленые брызги и разноязычный гомон чужих берегов, сладко дурманящие тропические цветы и шоколадные волоокие женщины с призывными улыбками и тонкими талиями при вполне пухлых бедрах... И только три детали чуть-чуть притормаживали этот манящий вдаль полет фантазии - старый, ржавый "москвич" Арона, стоявший рядом с кильблоками; кухонные веревки, натянутые от борта к борту между леерными стойками с выстиранным бельишком Арона и Васи; и обычное цинковое ведро, привязанное у самого начала киля под днищем яхты.

В сонной тишине было отчетливо слышно, как кто-то протопал внутри яхты, затем проскрипела и захлопнулась какая-то дверь. Щелкнула задвижка и раздалось, не оставляющее сомнений, журчание чьей-то струи... А потом послышался характерный звук спускаемой воды и через мгновение все "это" вылилось через открытый гальюнный кингстон в висящее под яхтой обычное, домашнее цинковое ведро. И хриплый со сна голос Арона:

- Васька! Сегодня твоя очередь парашу выносить...

И ни словечка в ответ... На палубу в одних трусах вылез сонный, подрагивающий от утренней свежести Василий. Он трижды развел руки в стороны, дважды присел, иммитируя зарядку, но тут же потянулся, зевнул, обхватил себя тощими руками и застыл, устремив взгляд вперед, через нос яхты, словно перед его взором простиралась необъятная даль океана... Из каюты показалась встрепанная голова Арона:

- Ты меня слышишь, Васька?! Василий очнулся, ответил раздраженно: - Слышу, слышу! Ты, давай, жратву готовь, а то скоро Марксен приедет...

Спустя два-три часа вокруг "Опричника" собралась вся бригада реставраторов во главе с Федором Николаевичем, деятели яхт-клуба, Марксен Иванович и Арон с Василием. На земле были разложены новые огромные, сверкающие белизной паруса. Все ходили вокруг них и восхищенно прищелкивали языками:

- Ай да паруса!.. - Это тебе не уплотненный лавсан. Это - дакрон! Сто двадцать квадратных метров настоящего дакрона. - Марксен Иванович! Можно неделикатный вопросик? Сколько с вас наши мастерские за паруса содрали? - Страшно сказать, ребятки... Десять тысяч! - Перекреститесь, Марксен Иванович! Они вам даром достались! За десять они только для вас сделали... Тут с одних кооператоров за сто квадратов шестнадцать слупили!.. - Так то кооператоры. Мои-то - работяги... - и Марксен Иванович кивнул на Василия и Арона.

Василий водил Арона за руку вокруг парусов и шептал ему:

- Смотри, Ароша... Мы отдали за пятнадцать штук, прямо скажем говенную квартиру с комнатами - одиннадцать и четырнадцать метров, причем, заметь себе, четырнадцать - проходная... В довольно жлобском районе, с видом на помойку, а взамен получили сто двадцать квадратных метров потрясающих парусов с видом на совершенно другую жизнь! И еще пять тысяч у нас осталось!.. - Что ты меня уговариваешь, как бабу?! Я, что, против? - Я не уговариваю, я просто не хочу, чтобы ты ходил с кислой мордой... - Пока мы не сможем отдать семь тысяч Федору Николаевичу и его ребятам у меня другой морды не будет! - Господи! Делов-то на рыбью ногу! - облегченно вздохнул Василий. - Федор Николаевич! Можно вас на минутку?

- Знатные, знатные паруса... С такими парусами на край света, подошел Федор Николаевич. - У вас там какое-то было предложение к Арону Моисеевичу? - вкрадчиво сказал Вася. - Дык, Арон Моисеевич... Какое там предложение!.. Василий всегда скажет!.. Проще пареной репы. Вы должны семь тысяч. Так? - Так, так! - Вася попытался ускорить ход событий. - Ты, Арон Моисеевич, отдаешь мне своего "Москвича", и мы в расчете. А со своими ребятками я сам расплачусь. Лады? - А кто будет государству платить семь процентов комиссионных? - спросил Арон. - А государство пусть лапу пососет, - рассудительно сказал Федор Николаевич. Будя нас грабить-то! Счас поедем к моей дочке - она у меня нотариус, оформишь на мое имя доверенность с правом продажи, и не за полста рублей, как лицу постороннему, а за два с полтиной, как ближайшему родственнику. А то "государству"! Мы лучше сегодня эти семь процентов пропьем за милую душу! Возьмем Марксена Ивановича и "Шаланды полные кефали... "

ПРОДОЛЖЕНИЕ...

ОГЛАВЛЕНИЕ.