|
Александр ЗУБКО
Опубликовано в газете
"Кiевскiй Телеграфъ" 03.09-09.09.2001 г.
Выдержки из судового журнала.
Представьте себе вариант летнего отдыха на воде. Волна плещется у порога. Персональная
койка. Кухня - на расстоянии вытянутой руки. Свобода перемещения вместе с домом. Никаких
машин под окнами. Тишина. Все пешие прогулки - на корточках. Семь метров вдоль, два
с половиной поперек, максимальная высота потолка - метр семьдесят. На улице стоять категорически
не рекомендуется. Днем - жарко, ночью - или холодно, или душно. С утра до вечера - дозированные
физические нагрузки. Часть ночи - охрана дома. В безветрие - скука, в сильный ветер
- некоторое беспокойство, переходящее в страх. Прием пищи - по желанию, по усмотрению
капитана и по погодным условиям. Подчинение одному человеку, называемому "капитан".
Так вот, все это сомнительное удовольствие называется "яхтинг".
Большинство моих подруг, кому я рассказывал, что во время отпуска буду участвовать в
регате, говорили: "Ух ты! Здорово!" - сами они никогда не пробовали. Хорошо после всех
покрасок, ремонтов, модернизаций, прогулок по Днепру тесной компанией летом свалиться
к Черному морю, соревнуясь в скорости с такими же, как ты, сумасшедшими людьми. Да только
все не так просто.
За месяц до старта - непрерывный мандраж, в последнюю неделю переходящий в панику. Все
готово не бывает никогда! Хуже, когда в последний момент ломается необходимое, например,
рация. Тогда просто приходится покупать новую. До старта не ясно, укомплектован ли экипаж.
Затягивается получение разрешения на шлюзовку, и еще много чего.
Первый перегон.
Все собрано, погружено на борт, и утром назначенного дня армада движется к месту старта.
В ожидании сигнала яхты непрерывно лавируют на пространстве, ограниченном берегом, оптимальным
направлением движения, стартовой линией и желанием к этой линии быть как можно ближе.
Здесь самое главное - не врезаться. Старт. Хлопанье парусов, мат, отпихивание соседей
руками и ногами. Хвала небесам, в этот раз никто ни в кого не врезался. Впереди дистанция.
Сразу же группа "вытягивается": большие яхты уходят вперед, отстают швертботы - они против
ветра ходят хуже. Любимое упражнение: "лавирование против ветра". По сути, плавание поперек
русла. Туда, обратно, а продвижение мизерное. Один мой друг с высшим техническим образованием
говорит: "Сколько мне ни объясняли, никак не могу понять, как парусное судно может против
ветра идти!" Может.
На борту - капитан и три матроса. По положениям регаты на яхтах нашего класса должно быть
три человека. Больше - можно, ведь тогда и масса больше, а меньше не положено. Один идет
впервые. (В Черкассах, вероятно, сойдет и будет на обратном пути помогать капитану). Двое
других матросов - только до Севастополя. Потому есть возможность поочередно спать.
Первую ночь встречаем у Триполья. Некоторое время движемся, потом штиль. Ночная вахта
- вдвоем, с вялыми попытками поймать ветер и не разбудить капитана.
Под утро мимо на двигателях проходят те, кого мы обошли. По положениям этой гонки, к финишу
нужно успеть в назначенное время, и если не получается, запускать двигатели. Потом предоставить
данные: где и когда. Будет производиться пересчет. Организаторы торопятся в Запорожье
и Севастополь.
С восходом солнца поднимается ветер, мы тихонько движемся. Лавировать можно не столь рьяно,
как прежде.
В Канев приходим к вечеру, последний час - на двигателе. Утром один матрос (из тех, кто
собирался идти до моря) по состоянию здоровья сходит на берег. Жаль.
Второй перегон.
Шлюзовка - это всегда риск. Что вверх, что вниз. Образуется стоячая волна, можно застрять
в расщелинах, запутаться в концах, и т. п. Но у нас и у наших товарищей на другой яхте
все проходит успешно.
Внизу нас ждет штиль. И никого из коллег-соперников. Уже стартовали. Потому запускаем
мотор. Появляется ветер - ставим паруса. Жалко жечь бензин, да и неинтересно это, неспортивно.
И шумно.
Жарко. Несмотря на белый цвет, корпус нагревается. В каюте душно и еще теплее, чем наверху.
Снова начинается лавировка ровно против ветра. Одна отрада: прием пищи. И к ней - горячий
чай.
Уже почти на выходе из водохранилища садимся на мель. Пытаемся оттолкнуться шестом - бесполезно.
Я ныряю и обнаруживаю, что мы застряли между берегом и пнем. Толкаемся в сторону и благополучно
уплываем.
По ходу дела наблюдаем, как вдалеке уходит судейское судно, принимающее финиш. И здесь
не дождались.
Вечером приходим в черкасский яхт-клуб. Еле находим место, чтобы ошвартоваться. Капитан
с матросом уходят в город, я участвую в построении, готовлю ужин. Народ уже отдыхает.
Приветствия, разборки, претензии. Первый награжденный экипаж. Старт назначен на 6 утра.
Третий перегон.
Стартуем без проблем. Лавируем. Приходится смотреть по сторонам: ожидаются мели и водоросли.
А хороший пучок травы на киле или пере руля снижает скорость почти как рыбацкая сеть.
Ветер крепчает, и я постигаю бренность жизни: начинается качка. Качка не нормальная, а
Кременчугская. На этом водохранилище при его длине в 90 километров волна разгоняется очень
просто. И она не морская: тут не получится плавно на нее подняться и легко скатиться.
При высоте волны метр шаг между валами - пять. А у нас длина корпуса - семь. Вот мы и
бьемся о каждую следующую волну днищем, носом, скулой. Рваный ритм и постоянные удары.
Хочется сойти и подышать воздухом. А некуда. Возвращаться - так это только из-за меня,
да и не близко. Доходит до того, что я не могу закончить приготовление обеда. Но на мое
счастье, товарищи замечают мое угнетенное состояние и предлагают некоторое время не шевелиться,
да еще мы закладываем длинный галс, так что я, лежа на наветренном борту, закрываю глаза
и просыпаюсь минут через двадцать. Все меняется! И ветер тише, и мне легче, и есть хочется,
и что-то от обеда оставили. Жизнь прекрасна!
Наловчились на ходу отцеплять водоросли. Становимся вдоль ветра, в "левентике", скорость
небольшая, я прыгаю с носа и проныриваю под днищем, обрывая траву. Приятное с полезным.
Говорят:
"Надень ласты".
"Да сколько тут плыть?!"
"Ну, надень маску".
"Да что я, так не увижу?!"
Появляются в огромном количестве рыбацкие сети. Их приходится высматривать и объезжать.
Все стоят, естественно, поперек движения.
Кругом много погубленной рыбы. Да еще капитана смущает отсутствие каких-либо буев после
ветвления фарватера. Должны быть, по крайней мере, "сигары": вертикальные понтоны, которые
на зиму не снимают - они обозначают место, куда ставить буй. Нет. Мы заходим в ветку фарватера,
немного закрытую от ветра островами. Там, где на карте обозначены острова, ничего нет,
а там, где отмели, растут деревья. А под водой, как правило, дубовые вырубки, то есть
- пни... Есть прибор, GPS, при помощи которого и трех спутников координаты своего местонахождения
можно определить с точностью до 11 метров. Но на наших картах нет координатной сетки!
Ночь застает нас между островами и берегом. На опасных глубинах пищит эхолот. Идем, по
сути, на ощупь. Хоть сетей нет. С берега доносятся поочередно запахи мокрого леса, сухого
луга и костра.
Утро открывает вид на ПОРТ города Светловодска. И тут начинается брожение. Экипажи трех
яхт решают, что гонка при таких условиях не является нормальной и не стоит затраченных
усилий и остаются в порту. Так что день отдыхаем, немного гуляем по городу.
Во время ужина, когда закат еле угадывается за тучами со стороны города в облаках засверкали
молнии. На всякий случай отходим в глубь порта и отдаем второй якорь. Поднимается ветер.
Успеваем надеть непромокаемые костюмы и спас жилеты. На севере каждые пять секунд - грозовые
разряды. Разгоняет волну в порту. Нос задирает до 40 градусов. Не сорвало бы с якорей.
Вокруг - бетонные берега. Разобьет, люди, скорее всего, спасутся. Что будет, если молния
ударит, лучше не думать. Рядом - одна яхта. Пока все нормально.
Дует еще два часа. Молний уже меньше, дождя над нами нет. Отбой.
Возвращение.
Утром уходим обратно. Снова лавирование и сети. К вечеру добираемся до заброшенного
порта Адамовка. Высокий берег, поросший лесом. Слышно, как кричит ястреб или сокол. Слева
- элеватор, справа на берегу - какой-то лагерь.
День отдыхаем. Штиль. С утра занимаемся фотосъемкой: яхта в разных ракурсах. На берегу
- рыбацкая артель, навевающая мысли об Одессе 20-х годов. Современная шатровая палатка,
в ней - железные кровати с тюфяками. Плита из паяльной лампы с надетой на нее изогнутой
трубой. Деревянные лодки с навесными моторами уходят и возвращаются с рыбой. Нас пытаются
угостить.
Сооружаем некоторое подобие навеса над палубой. Все равно жарко невыносимо. Вода - парное
молоко с сине-зелеными водорослями. Руки мыть бесполезно: они только окрашиваются в стойкий
зеленый цвет. Если бы этот "тархун" еще газировать...
Утром уходим. Ветер попутный, качка не так раздражает. Сети скоро заканчиваются. Хорошо?
В общем-то, да... Но, как говорит супруга капитана: "Плавание летом на попутном ветре
- плавание в тропиках". Ветер почти не ощущается. Тени от паруса нет. Регулярно окунаю
в воду рубашку и панамку. Высыхают мгновенно.
К пяти часам приходим, в клуб. Я прошусь отпустить меня. Надо бы и отдохнуть. Получаю
"добро".
Утром следующего дня схожу на берег. Почему-то качается земля, а на улице слышно, как
журчит вода. В поезде, идущем в Крым, первые несколько часов просто лежу. Смешиваются
досада и удовольствие. Обидно: то расстояние, что мы старались пройти за две недели, я
преодолею за сутки. И приятно, что всё уже позади. А вот если бы не 6ыло так тяжело, сейчас
не было бы так хорошо.
|
