Из книги: "Море синеет..."
Автор: Питер Хитон.

В субботу 10, сентября 1955 года все было готово к, отплытию.
"Чтобы проводить меня, на причал возле Рыбачьего дока пришло несколько самых близких друзей. Наконец швартовы отданы, "Трекка" стала набирать ход. С берега доносилось: "Счастливого плавания, "Трекка"! Не забывай писать, Джон!" Минута была грустная, когда-то мы встретимся? Я вспомнил о веселых походах с приятелями, о том, как вместе корпели над картами, разрабатывая маршрут "Трекки". И вот расстаемся. Словно поняв, каково мне сейчас, "Трекка" стремительно рванула вперед, унося меня от причала, где стояла горстка людей. Вскоре мы миновали волнолом и вышли в открытое море."

"Трекка" - это название весьма небольшой парусной яхты, а Джоном был не кто иной, как Джон Газуэлл, замечательный молодой яхтсмен, который не только собственноручно построил это судно, но и совершил на нем кругосветное плавание. Газуэлл назвал свою книгу "На "Трекке" вокруг света".
Джон Газуэлл родился в Англии, но вырос на острове Джерси. Отец его был уроженцем английского рыбацкого порта Гримсби, дед тоже был рыбаком и даже владел траулером. Дед не раз выходил из Гримсби под алыми парусами, направляясь за рыбой в Северное море. Отец Джона, побродив по свету и "успев побывать на золотых приисках в стылых пустынях Аляски и половить жемчуг в южных морях", в конце концов застрял на Джерси. "Застрял", по-видимому, не вполне подходящее слово, поскольку Газуэллу было всего три года, когда отец "не смог устоять перед зовом моря. Жизнь на берегу, хотя и беззаботная, не устраивала его, и вскоре отец решил построить небольшую яхту и отправиться на ней в дальнее океанское плавание". Так старший Газуэлл стал владельцем гафельного кеча "Ауэр Бой" ("Наш мальчик") длиной 15,5 метра. Родители Газуэлла, захватив с собой малолетнего Джона и еще одного своего знакомого, направились в Южную Африку.
То было лишь одно из многих ранних приключений, о которых рассказывает Газуэлл, и из рассказа его видно, что Джон с юности знаком был с парусами. Неудивительно поэтому, что он совершил свое замечательное путешествие: сказались наследственность и среда. Более поразительно другое: Газуэлл по примеру Гарри Пиджена и других яхтсменов собственными руками построил свою яхту. А случилось это так.

Вернувшись из Южной Африки на родину, Газуэлл сменил множество специальностей и даже стал профессиональным велогонщиком (этим видом спорта он увлекся еще в Южной Африке). Но ничто не захватывало его целиком. Живя на Джерси, он лелеял мечту о дальнем одиночном плавании. Хороший плотник, он был уверен, что сумеет построить себе судно.
Вспомнив о поселках лесорубов в Британской Колумбии, о которых рассказывал отец, Газуэлл переехал в Канаду, он поставил себе определенную цель. В марте 1953 года он приехал в Викторию и нанялся на работу. Платили хорошо, и он смог откладывать деньги на покупку материалов, необходимых для постройки яхты.
Иногда он отправлялся в Тандерберд-парк, чтобы взглянуть на "Тиликум", принадлежавший некогда легендарному капитану Воссу, но сам вовсе не намеревался плавать на такой же старомодной посудине. Ему нужно было прочное мореходное судно, построенное по чертежам опытного кораблестроителя. Оно должно быть не слишком дорогим и, следовательно, небольшим. Подходящим проектировщиком оказался англичанин Дж.Лорент Джайлз из Лимингтона.
Газуэлл написал Джайлзу и попросил спроектировать небольшое судно, на котором можно отправиться в одиночное плавание. Джайлз согласился. Так родилась "Трекка". Это был небольшой иол, носовая и кормовая части его были приподняты. Газуэлл пишет, что "судно оказалось удивительно просторным внутри. В носовой части находились две койки, за ними - стол для прокладки и небольшой камбуз, где можно было готовить на примусе незатейливые обеды".

Мы уже говорили, что Газуэлл был превосходным кораблестроителем. Из следующего отрывка видно, сколько труда и любви вложил он в свое детище:
"Меня не покидает ощущение, что строительство судна - это священнодействие. Это похоже на сотворение живого существа. Мне кажется, что каждое судно наделено душой и своим, особенным характером. Не потому ли в английском языке все суда обозначаются как одушевленные существа женского рода?"

Но построить "Трекку" было делом непростым и нескорым. Вот один пример. Закончив обшивку, Газуэллу пришлось расклепать более 3000 заклепок. Тем не менее во второй половине, августа 1954 года "Трекка" была готова к спуску на воду. Правда, многое еще следовало доделать, поэтому Газуэллу не удалось опробовать свое судно в том году и он с нетерпением ждал, когда кончится зима. Ранней весной 1955 года Газуэлл ставит мачты, вооружает их и в один долгожданный день "...Я поднял новенькие, с иголочки, паруса, отдал швартовы и впервые почувствовал, как напрягся у меня в руке румпель. Это было незабываемое ощущение. Я стал владельцем прекрасного, резвого судна, которое хорошо несет паруса даже в свежую погоду. А приводится к ветру без всякого усилия, словно само по себе".

За несколько недель Газуэлл хорошо изучил свою яхту. Можно представить, какое счастливое, славное было время, когда он закупал провизию, готовился к дальнему плаванию. Наконец наступил памятный день отплытия. Рассказом об этом событии и началась глава. Давайте поплывем вместе с Джоном Газуэллом по маршрутам, которые он проложил в океане. И путеводителем будет его книга.
Прежде всего о маршрутах. Покинув Викторию, Газуэлл взял курс на юг. И хотя на пути к Сан-Франциско урагана он не встретил, испытать ему пришлось всякое, в том числе и шторм, вероятно, достаточно крепкий, чтобы удостовериться в надежности судна и в своих способностях.
Именно в Сан-Франциско Газуэлл познакомился с Майлзом и Верил Смитон и их дочерью Клио. Смитоны, путешествующие на борту кеча "Цзу-Хань", сдружились с молодым мореплавателем и спустя некоторое время решили идти вместе - по крайней мере до Гавайских островов.
Газуэлл вышел из Сан-Франциско неделей раньше Смитонов, полагая, что их яхта быстроходнее, чем "Трекка", но, придя в Гонолулу, обнаружил, что Смитонам не удалось обогнать его. Объяснилось это главным образом маловетрием, "Трекка" же, вышедшая раньше, часть пути бежала с хорошим попутным ветром.
Когда яхты встретились в Гонолулу, их владельцы решили продолжить совместное плавание. Плавание Джона Газуэлла напоминало плавание Гарри Пиджена. Оба совершили его на судах, построенных своими руками, оба побывали на Гавайях. На Гавайских островах Газуэлл и семья Смитонов еще ближе узнали друг друга. Когда обнаружилось, что мачта "Цзу-Хань" тронута сухой гнилью, Газуэлл изготовил новую мачту. На этот раз вся компания взяла курс на острова, лежащие в Южной части Тихого океана.

Маршрут Газуэлла на "Трекке".

Во время этого перехода с Газуэллом произошел более чем неприятный случай: его судно перевернулось. Рассказ об этом событии, хотя и захватывающе интересно написанный, в книге Газуэлла занимает незначительное место.
Кругосветное плавание Газуэлл начал 26 сентября 1955 года, выйдя из Сан-Франциско. 3 ноября добрался до Гавайских островов. Затем путь его пролегал в Новую Зеландию мимо атолла Фаннинг, кораллового островка примерно в 1100 милях к югу от Гонолулу, и островов Самоа. На Самоа по примеру многих он поднялся на вершину горы, возвышающейся над городом Апиа, чтобы почтить память погребенного там Роберта Луиса Стивенсона.
Газуэлл двигался тем же путем, что и семейство Смитонов, но отнюдь не в обществе "Цзу-Хань".

Покинув Самоа, Газуэлл пошел на юго-запад, к Вавау, северной группе островов Тонга. Частые шквалы перемежались с периодами штиля, поэтому работы с парусами хватало. В штиль Газуэлл тоже не сидел без дела: чинил паруса. "Трекка" завершила этот переход на сутки раньше, чем "Цзу-Хань", правда, Смитон сказал: "Мы ведь не торопились!"
Газуэлл прибыл в новозеландский порт Рассел 30 мая 1956 года и продолжил путешествие лишь 21 апреля 1958 года. Из Австралии в Южную Америку на борту "Цзу-Хань" он шел с 26 декабря 1956 года до 21 марта 1957 года (судно перевернулось 14 февраля).
Он помог своим друзьям проделать сложные ремонтные работы и, оставив их в Чили, вылетел в Наталь повидаться с матерью. Она продала дом и собиралась вернуться на острова в Ла-Манше. Газуэллу предстояло много дел: договориться о продаже мебели, оформить документы. Он проводил мать до Джерси и помог устроиться у старых друзей. Потом сел на пароход, шедший из Лондона в Сидней (дождаться парохода в Новую Зеландию он не смог).
Добравшись до Новой Зеландии, Газуэлл пересел на другое судно и спустя три дня был в Окленде. После полуторалетней разлуки Газуэлл снова вернулся к "Трекке".
Можно не спрашивать о его намерениях: прежде всего увидеть яхту, оснастить и выйти на ней в море. Приехав в Рассел, где "Трекка" стояла на кильблоках, Газуэлл встретил двух своих друзей, Фрэнсиса и Милля Арлиджёй, которые по его словам, "встретили его так, словно он действительно вернулся домой…
- Ну пошли, Джон, - произнес Милль. - Я знаю, ты все равно не успокоишься, пока не увидишь свою "Трекку".
Оба рассмеялись, убедившись, что попали в самую точку. Через сад я вышел к просторному сараю и осторожно открыл ворота. Мне не стыдно признаться: на глазах у меня выступили слезы, когда я увидел на кильблоках свою милую яхту, которая терпеливо дожидалась моего возвращения."

"Трекка" (общая длина 6,15 м; длина по ватерлинии 5,55 м, ширина 1,95 м, осадка 1,35 м).

Газуэлл решил, что корпус судна следует покрыть стеклопластиком. Описание этой работы в книге Газуэлла, да и других сложных ремонтных работ показывает, как блестяще справился он с ними.
Одна из самых удивительных черт Газуэлла - его умение повсюду находить друзей. Книга полна рассказов о встречах с новыми и старыми знакомыми и дает представление о юношеской энергии и задоре автора, сочетающихся в нем с искренней приязнью к людям. Это-то дружелюбие и подкупает в Газуэлле читателя нашего века - века подозрений, недоброй насмешки и себялюбия. "Пошел к черту, Джек, Обойдусь без тебя!" - от Джона Газуэлла такого вы не услышите. После того как Газуэлл пересек Тасманово море и добрался до Австралии, он преодолел Большой Барьерный риф, прошел Торресовым проливом, миновал Арафурское море, Кокосовые острова, оставил за кормой острова Родригес, Маврикий и направился в Южную Африку. Еще не успев пройти Барьерный риф и наполовину, Газуэлл забеспокоился: ему казалось, что он слишком медлит. В Южную Африку ему хотелось попасть до рождества (оставалось пройти каких-нибудь 7000 миль), чтобы избежать циклонов, бушующих в это время года в Индийском океане. (Автору этих строк довелось испытать на себе мощь подобных циклонов, и он вполне понимает озабоченность нашего кругосветного мореплавателя!) На острове Миддл Газуэлл встретил англичанина по имени Норман Янг, который на фальмутском дори "Диана" вместе с тремя друзьями тоже плыл в Южную Африку, Оба судна прошли Барьерный риф 4 сентября 1958 года Газуэлл находился возле острова Тёрсди в Торресовом проливе, а за осень сумел пересечь Индийский океан и 2 декабря ошвартовался в Дурбане. Любопытно отметить, что Индийский океан он называет "приветливым", между тем как многие наделяли его (правда, мысленно) совсем иными эпитетами. В Дурбане, где наш путешественник отпраздновал рождество, он провел незабываемые дни. Там один местный житель, незадолго до того вернувшийся из Канады, рассказал Газуэллу о том, что встретил в Канаде некоего молодого человека, который сам строил себе яхту. Выяснилось, что он имеет в виду Газуэлла! Прежде знакомые, они не узнали друг друга.

Подобно многим яхтсменам, Газуэлл вдоволь наслушался жутких историй о плавании вокруг "мыса бурь". Вот что он об этом пишет:
"Эти кошмарные рассказы заставили меня призадуматься. Неужели мыс всегда так страшен? А может, плавали в неудачное время? В самом деле наиболее трудными были переходы в неблагоприятное время года или же суда, на которых они совершались, не были надлежащим образом оснащены. Во всяком случае, экипажи четырех яхт, направлявшихся в Кейптаун, только оглядывались друг на друга, не решаясь первыми выйти из Дурбана. Мы все вместе обсуждали этот 900-мильный переход, но так и не смогли решить, держаться ли ближе к берегу или идти мористее. Гладкую опасность видели в Игольном течении. Оно движется на юг вдоль Африканского побережья по направлению к мысу Доброй Надежды со скоростью около 50 миль в сутки, а зачастую и вдвое большей. Штормы от зюйд-веста, дующие навстречу течению, образуют сильную толчею. По-моему, эта короткая опасная зыбь и доставляет больше всего неприятностей малым судам."

Из Дурбана Газузлл вышел 15 января 1959 года. Погода, казалось, благоприятствовала ему. При легком восточном ветре и попутном течении он прошел 100 миль, держась милях в тридцати от берега. Ночью неожиданно ветер переменился на юго-западный и начал быстро крепчать. Появилась крутая волна. Ветер дул навстречу мощному течению, о чем свидетельствует такой факт: Газуэллу пришлось несколько часов лежать в дрейфе, но он прошел против ветра добрых полсотни миль!
До Кейптауна Газуэлл добрался без происшествий. Лишь в нескольких милях от гавани, когда он вынужден был идти под одним стакселем, вот что случилось:
"Я заметил, что на Столовой горе тоже появилась белая "скатерть" - верный признак поднявшегося зюйд-оста, но здесь, под прикрытием мыса Си-Пойнт, мы просто медленно продвигались.
Наступили сумерки. Мы миновали маяк Грин-Пойнт и приближались к маяку на выдающемся далеко в море волноломе кейптаунской гавани.
Ночной Кейптаун с моря великолепен. Вверх по склонам Столовой горы карабкаются огни домов, уличных фонарей, движутся яркие пятна автомобильных фар. Зрелище это производило на меня особенное впечатление потому, что я был в приподнятом настроении. Еще бы: я благополучно миновал "мыс бурь". Внезапно страшный удар обрушился на нас, "Трекка" содрогнулась. Сначала я решил, что это шквал налетел с гор, но вскоре понял, что ветер не ослабевает, "Трекка" совсем легла на борт. Я ползком добрался до грота и спустил его. Потом с одним стакселем и бизанью пошел в лавировку, правя на вход в гавань, до которой оставалось меньше мили."
В Кейптауне Газуэлл пополнил запасы пресной воды и провизии. И в море яхта стала неузнаваемой: осадка увеличилась, а скорость уменьшилась. Кстати, он покинул Кейптаун 14 февраля 1959 года, ровно через два года после того, как перевернулась "Цзу-Хань".

Около полудня 2 марта показались крутые утесы острова Святой Елены, до которого было примерно 30 миль. Газуэлл рассказывает о том, какое удручающее впечатление производит остров: "Представляю себе, что испытывал император Наполеон Бонапарт, когда впервые увидел эти унылые скалы".
Взяв курс на северо-запад, он всего неделю спустя достиг острова Вознесения. Любопытно, отмечает Газуэлл, "на Вознесении все только и говорили, что о ракетах "Снарк" и реактивных двигателях, меж тем как на Святой Елене на устах у всех был Наполеон и стародавние времена".
Теперь Газуэлл оказался в зоне пассатов и, покинув остров Вознесения 15 марта, тотчас пошел с хорошим устойчивым ветром. Ему предстояло пройти 3000 миль. 30 марта "Трекка" пересекла экватор, где попала в штиль. Ее капитан, воспользовавшись случаем, наблюдал за рыбами, которые кишмя кишели, и даже приходил на помощь тем, что поменьше, отпугивая футштоком акул.
По мере движения "Трекки" на запад все лучше становилась слышимость радиостанций, расположенных на Вест-Индских островах. Ночью 20 апреля Газуэлл увидел маяк, установленный на мысе Рэгтид-Пойнт, восточной оконечности Барбадоса. Таким образом, на весь переход он затратил 87 суток.
Не без юмора Газуэлл вспоминает, сколь непочтительно отнеслись к его крохотной яхте, совершившей трудное плавание. Местные портовые власти, по-видимому, обратили внимание лишь на то, что на "Трекке" не поднят желтый карантинный флаг!

Пробыв на Барбадосе неделю, Газуэлл направился в Панаму. На рассвете 12 мая, через две недели, он прибыл в Колон и без труда прошел Панамский канал на буксире у парохода-банановоза, пришвартовавшись к нему лагом и повесив с бортов автомобильные покрышки вместо кранцев.
Зная насколько сложен переход от Панамского канала из-за встречных течений и ветров, Газуэлл мудро решил удалиться на достаточное расстояние от берега. Он так и сделал... и добрался до Гавайских островов, завершив таким образом свое сольное кругосветное путешествие на самом малом судне. Последний отрезок пути оказался довольно длинным - около 5400 миль. Газуэлл покинул Бальбоа после полудня 21 мая и через 62 суток пришел на Гавайи. На переходе разыгрался жестокий шторм. Газуэллу пришлось убрать все паруса и ждать, пока ветер не спадет. Один только этот переход был бы замечательным достижением для такой скорлупки. Но книга Газуэлла столь правдива и написана столь сдержанно, что невольно забываешь о том, что автор ее совершил большое дело. Позвольте мне предоставить слово самому Газуэллу, который рассказывает о возвращении на Гавайи:

"Уже ровно два месяца я был в море. 20 июля я начал вглядываться вдаль: вот-вот должна была показаться вершина Мауна-Кеа. Эта гора высотой 4000 метров находится на Гавайях. До островов оставалось миль 60, но, если бы видимость была хорошей, я бы уже увидел ее. Без малого четыре года назад, идя из Сан-Франциско, вершину ее я видел на расстоянии 85 миль.
Над нами к Американскому континенту пролетел самолет, а часа два спустя, примерно в миле от "Трекки", я заметил небольшой танкер, который тоже шел в Штаты.
Ночью произошло весьма знаменательное событие, и я отпраздновал его (на этот случай я приберег последнюю банку рождественского пудинга, купленного в Австралии). "Трекка" пересекла линию курса, которым отправлялась в плавание. Итак, "Трекка" завершила кругосветное путешествие. Это было самое малое из судов, когда-либо осуществивших такой переход. Я очень гордился тем, что судно это принадлежало именно мне.
На следующий день, когда спозаранку я вылез из люка, из утреннего тумана поднимались Гавайи и Мауи. "Трекка" подошла ближе к берегу. Двигаясь вдоль северного побережья Мауи, я жадно разглядывал живописные зеленые склоны, сбегавшие к кромке воды. Миновали Кахулуи, где я выстругал грот-мачту для "Цзу-Хань" и где мы разрабатывали маршрут на юг. К вечеру добрались до острова Молокаи, освещенного тускнеющими лучами великолепного заката.
Всю ночь я провел на руле. Мы шли вдоль Молокаи при ярком свете тропической луны. Чудесное ощущение - снова быть в знакомых водах. Рассвет чуть забрезжил, когда мы входили в пролив Молокаи. До Гонолулу оставалось полсотни миль. Яхта резво бежала под спинакером, и часа два спустя стали отчетливо видны горы острова Оаху. Открылся маяк на мысе Макапуу. Вскоре после полудня мы прошли его траверз и вошли в более защищенные воды.
К вечеру обогнули мыс Даймонд-Хед и оказались у входа в гавань Алаваи. Ветер едва дышал. Наконец я ошвартовался у газового дока и стал ждать портовых властей. Переход очень затянулся."

Следующая глава

Оглавление